Коневоз, спокойно урча, подкатил к ранчо и, чуть дрогнув, всё же мягко остановился. Стоявший в нём конь тупо пялился перед собой, предавшись воспоминаниям. Раньше в коневозе он вёл себя куда хуже и беспокойнее - это он помнил, но сейчас не было сил даже для того, чтобы гуканьем откликнуться на ржание какой-то лошади с ранчо, таким образом словно нагло завляя: "Все падайте ниц! Я приехал!" Я хочу вам сказать, что само местоимение "я" и все его производные Кровавый привык произносить так, будто они написаны с большой буквы. Он почти всю жизнь так делал, и лишь один человек смог отучить его от тупого самодовольства. Наташа. Да и сейчас жеребец надеялся, что вновь увидит её. Что она никуда не пропадала: это как в тот раз просто.. с соревнованиями! Тогда Наташи с ним не было, но на новом месте она первая подошла к нему.
И тут же представьте, каково было разочарование Воина, когда трап откинулся, но вместо Наташи он увидел грубо сколоченную мужскую фигуру конюха. По его поведению было понятно: о крутом, импульсивном нраве коня конюха предупреждали. Обернувши голову в сторону конюха Вороной простоял с десять секунд, конюх, так же замерев, смотрел на него, словно увидел вдруг бешенную лисицу и не знал просто, с какой стороны к ней подступиться, чтобы не укусила. Тут жеребец понял, что могу бы заняться своим любимым делом: раньше, в отсутствие Наташи, он налево и направо гонял конюхов. Ему просто нравилось, что все считали его целиком и полностью преданным Наталье. Вот и сейчас он думал, чт оесли будет всех гонять, его вернут Наташе. Но почему-то сейчас сил не было даже прижать уши. Тоска просто раздирала изнутри так, словно кошку попросили пройтись когтями по самому сердцу Кровавого.
Конь отвернулся от конюха, снова тупо уперевшись взглядом в пространство перед собой. Он услышал, что конюх сделал несколько шагов и повернул уши в его сторону. Видмо, конюх стоял теперь где-то рядом с крупом Вороного, потому как конь чётко слышал его прерывистое, нервное дыхание. Конюх сделал ещё шаг. Жеребец издал какой-то звук, напоминавший и злобный визг, и низкое рычание одновременно.. и тут же дёрнулся. Конюх попробовал отойти в сторону, и побыстрее, но Воин, одним ловким движением головы оттянувший чомбур длинее, резко придал конюха боком к перегородке коневоза и, обернувшись, состроил страшноватую крысу, заложив уши и нервно пристукнув передним копытом по полу коневоза. Конюх едва не захлубнулся, неожиданно ударил коня раскрытой ладонью по носу. Воронйо, пусть и непроизвольно, но зажмурился. Само прикосновение было неприятно для коня, и он, задрав голову настолько высоко, насколько позволял чомбур, зафырчал, сразу же забыв про конюха, и естественно, забыв о том, что прижал его к стене, т.е (поясню для тупых) конюха он уже не зажимал.
Конюх же, воспользовавшись тем, что конь никак не может опомниться, ловко отвязал чомбур. Но это он сделал точно зря. Больше не чувствую натяжения чомбура, Вороной стал резко осаживать назад, но не по прямой. Страхующий (человек стоял у трапа, чтобы помочь коню выйти, т.к. лошадь пятится и может неровно пройти по трапу и упасть).. страхующий, короче говоря, отошёл в сторону, потому как поминал, что коню глубоко плевать, скольких он зашибёт. Кровавый неловко завалился на бок, не почувствовав под ноой трапа, однако, он был уже почти у самой земли, поэтому кованное копыто, цокнув, приземлилось на асфальт парковки.
Развернув коня, конюх было дёрнулся его похлопать по плечу, чтобы успокоить жеребца, но правильно сделал, что одёрнул руку, уже почти притронувшись к лошади. Воин фыркнул, с некоторым недовольством оглядел пейзаж и тут же понял, что его уже почти завели в конюшню. Тут же вспомнил свою любимую приколочку и резко остановился, недовольно гукнув и сделал вид, что ему жутко страшно. Конюх попробовал потянуть за чомбур сильнее, за что лишний раз получил сильный удар лбом в спину, от чего и оступился, на секунду выпустив из рук чомбур, чего было достаточно.
Кровавый резко махнул головой, чомбур взлетел и опустился на шею коня, с полёта так и обернувшись вокруг неё [шеи]. Таким образом, Льду уже ничего не мечало, и чомбур не мешался под ногами. Конь влетел в конюшню, и, пролетев по проходу, остановился около других дверей, того же выхода на террирорию ранчо, если, опять же, объяснять особо тупым. Тут же подоспел конюх. Он схватил коня за чомбур и подтащил к деннику. Вороной противился и громко ржал, но конюх был уже порядком рассержен, и это было видно. Заведя коня в денник, человек снял с него недоуздок. Ушёл.
Кровавый лёд осмотрелся. Взгляд его упёрся в автопоилку, кормушку и рептух с сеном. Есть не хотелось совсем. Конь остановился посередине денника, за несколько местор от двери, в упор смотря на неё [дверь]. Он словно думал, что сейчас её загипнотизирует, и она откроется.. оп-па.. и открылась. Ладно-ладно; шучу, честно! Экстрасенсов со способностями к телекинезу я не регистрировала ещё. кстати, нужно попробовать.
Ледяной отвёл глаза от двери. Прошёлся взглядом по стенам, даже несколько минут тупо пялился в потолок. Коню всё это надоело.
- "Ужасно."
И никто не понял, что именно так "ужасно". Вороной медленно приблизился к рептуху. Вытянул из сетки небольшой [сравнительно] пучок сена. Задумчиво прожевав, он вдруг понял, что и не надо морить себя голодом. Блут [от нем. blut - кровь] фыркнул, и уже всерьёз принялся прямо-таки "терзать" бедное сено.

Конь стоял и жевал сено. Оно казалось ему безвкусным, словно жевал он деревянные щепки. На самом же деле Кровавый забылся воспоминаниями. Он, конечно же, вспоминал Наташу. Он очень и очень хотел увидеть любимую хозяйку. Вороной уже около часа воскрешал в памяти её образ. Больше всего он помнил глаза. Глаза, может, и не идеал фотомодели, но они всегда светились удивительной доброжелательностью и заботой. Конь вспоминал, какие у енё были руки. Почему он их помнил? Бесчисленное количество раз его бархатные губы мягко брали с ладони Наташи сахар.
Вороной жевал машинально. Лёд даже не осознавал того, что сейчас что-то ест.
Из забвения его вывел звук чьих-то лёгких шагов, шагов несовменно женских, звук которых разносился по проходу. Конь выплюнул очередную порцию сена, которую взял уже в рот, и прильнул к решётке денника. Воин прижался к металлическим прутьям носом и лбом, едва не вывихнув шею. Жеребец наставил уши в сторону шагов, внимательно всматривался в ту часть коридора.
- "НАТАША!" - подумал он, увидев силуэт девушки, которая приближалась к его деннику.
Девушка подошла ближе, и конь тут же отошёл от двери, сделав несколько шагов назад, пока ен упёрся крупом в противоположную стену.
Это была не Наташа.
Вороной внимательно следил за девушкой, открывшей дверь и зашедшей в денник. Девушка ступила на опилки, покрывающие пол денника.
- "Привет, Воин!"
Конь фыркнул. Конечно же, всем тут наверное, уже рассказали, какой он злой и агрессивный! Сейчас Воин мог сделать всё, что угодно: даже растоптать девушку. Он понимал, насколько властен, но не собирался вести себя неадекватно. Он никого к себе не подпускал, кроме прежней своей хозяйки. Кстати, говоря, это был единственный человек, который для Льда стал хозяином, и не "очередным грузом на спине". Однако сейчас Наташи с ним не было. Этим, возможно, и можно было объяснить то, что Кровавый тут же не попытался прикончить девушку. Он не доверял людям, и сейчас специально демонстрировал это.
- Ты, наверное, скучаешь?
Конца фразы конь не услышал. Он гневно заржал. Жеребец бешено затряс головой. Конь, уже было прижав уши окрысившись, внезапно успокоился. Он внимательно смотрел на девушку, но всё ещё старался держаться в стороне. Вороной уже не пугал. Почему? Он привык, что от незнакомых людей за словами "скучаешь?" обычно следует либо прогулка, либо тренировка. Сейчас жеребец не был против ни того, ни другого. Он сейчас слишком хотел вырваться из денника, выйти из конюшни.
- Ты только не обижайся.
Вероятно, им была пропущена какая-то реплика. Эту же Ледяной оставил без внимания.
Конь, всё так же стараясь держаться подальше от девушки, сделал несколько шагов к двери денника. Вороной скосил глаза в сторону девчёнки.
- "Позволит? Нет?"
Блут сделал ещё шаг по направлению к двери. Теперь даже дураку были ясны его намерения. Жеребец с замиранием сердца ждал реакции человека на его "попытку бегства".